ЕГОРУШКА
Андрей Куц
Подкуп
Сутки назад (26 июля, среда)
(продолжение)
Всё оказалось точно так, как указал Жора.
– Не обманул, проклятый, – прошептал Бориска, с излишними предосторожностями извлекая свёрток из земли и бережно, как отец, первый раз берущий своего ребёнка на руки, размещая его на ладонях.
– Это! – вскричал Митя. – Это же его пиджак!
– Ну да, – спокойно отозвался Бориска.
– Но он же сгорел! – напомнил Митя, начавший задыхаться от возмущения.
– Как бы ни так, – сказал Бориска. – Жди от него. Он ещё тот типус – пройдоха, одним словом. Обернул им пистолет и всё разом схоронил. Там, небось, и документики его и ключики от квартиры – не удивлюсь. Пошли.
Возвращались они так, будто несли святыню: Митя, немного раздосадованный враньём Жоры о пиджаке, трепетал и постоянно оглядывался, потому что он шёл первым, расчищая путь главному священнодействующему лицу, то есть Бориске, несущему на вытянутых руках большой желтоватый свёрток, а за ними тянулись, семеня, боясь оступиться и потревожить сумятицей всё то же самое наисвятейшее лицо высоченного сана, Саша, Любочка и, следящая за ней, Катя.
Процессия выбралась позади шалаша Жоры, продвинулась по периметру площадки и замерла перед входом в новый шалаш. Жора был подозрительно серьёзен. Но дети не обратили на это никакого внимания. Лишь Митя недобро зыркнул на него.
Бориска опустился на одно колено и аккуратно положил на кукурузную подстилку “священный” и “страшный” свёрток – настало время его раскрыть!
Но Бориска замер, словно перед гадюкой… потому что его всегдашний страх перед огнестрельным оружием обогатился отвращением от понимания того, что из той штуковины, скорее всего, был искалечен и убит не один человек. Ему чудилось, что железка, делающая чрезмерно тяжёлым пиджак, обёрнутый несколькими слоями целлофана, всё ещё пышет жаром, пульсирует от скопленного в ней напряжения, которое никуда не исчезло после последнего выстрела, и этим выстрелом, надо думать, был убит человек, и вскоре после этого Жора оказался в их краях, и теперь он сидит среди кукурузы, а дети его обхаживают, цацкаются с ним и боятся! Пистолет до сих пор горячий! Он всё ещё сохраняет сознание, пробужденное выстрелом! Он находится в ожидании новой цели: он живой, он ждёт, чтобы его взяли в руки!
“Нет, нет! Я не прикоснусь к этой отвратительной штуке! – лихорадочно думал Бориска. – Металлическая, тяжёлая, холодная – мёртвая, но страшная, способная к самостоятельному действию вещь – только надо дать толчок, направить её, подтолкнуть… будто бы она наделена некой магической силой – она может разить на расстоянии, так, что не видно того, что заставляет человека корчиться и валиться на землю!”
– Ну! – воскликнул Митя. – Ты чего ждёшь? Открывай! – Митя глядел в бескровное лицо Бориски и не постигал промедления, ведь Бориска – всегда такой умный, рассудительный, твёрдый, решительный.
Митя сгорал от нетерпения.
– Тогда дай мне, – сказал мальчик. – Можно? Я сам!
– А надо ли? – спросил Бориска. – На нём, наверное, отпечатки пальцев Жоры.
– Я такой глупый? – тихо спросил Жора. – Я бы ни за что его не спрятал, не стерев отпечатков.
– Ага, – сказал Бориска и прищурился, – значит, ты хочешь, чтобы на нём остались наши пальчики.
– Ты чего, парень? – поразился Жора. – Совсем сбрендил? Кто же это поверит, что вы могли быть там, где был я, и делать то, что делал я? Такое вообще невозможно! Никак. Да и ничего особого с ним не связано. – Голос у Жоры дрогнул. – Вру, конечно. – Сознался он. – Он был со мной, когда я спасался бегством в этот раз… так что пара трупиков на нём имеется.
Дети были шокированы.
– В-валяй, – сказал Бориска и уступил место Мите, – если не дрейфишь. – А про себя Бориска подумал, что потом можно снова стереть пальчики, а то и утопить пистолет на середине реки.
Митя… чуток поколебался… и набросился на свёрток как оголодавшая сколопендра.
– Погоди, – осадил его чрезмерный энтузиазм Жора, – не торопись, а то это не понравится пушке, и она решит выстрелить. – Жора нежно улыбнулся. Он был спокоен и снисходителен. Он понимал нетерпение Мити и видел в нём наислабейшее звено.
“На Митю можно надеяться, – понял Жора. – Только надо направить и подтолкнуть его, надо не дать отсыреть его запалу, правильно подвести и, улучив момент, сцапать и схрямзать! Ам-ам, Митя! Хе-хе…”
– Разворачивай осторожно, – стал поучать Жора. – От греха подальше, не трогай начинку свёртка, а аккуратненько, берясь за краешки целлофана, перекатывай его с боку на бок. Переворачивай как блин или котлету. Не хватайся за свёрток, а как бы так мя-а-гонько перевёртывай.
– Ясно, ясно, – отозвался Митя.
– Я это… – неуверенно добавил Жора, – пиджак того… обернул им… для большей сохранности, а вам сказал, что…
– Угу… ясно.
И вот целлофан и пиджак развернули, и дети во все глаза смотрят на тёмно-серый пистолет в россыпи жёлтых патронов, количеством в десять штук.
Митя протянул палец – прикоснулся к рукоятке пистолета.
– Холодный, – сказал он.
Жора хмыкнул.
– А чего это он, – поинтересовался Митя, – какой-то… широкий, что ли? И дуло, и ручка какие-то широкие.
– Это специальный пистолет, – пояснил Жора. – Он предназначен для тихой стрельбы. А стреляет он тихо благодаря специальным патронам – из них не выходит газ, он остаётся внутри, в гильзе. Такие патроны не так-то просто достать. Пистолет очень тихий. Ему не нужен никакой глушитель. Правда, звук всё же достаточный, но не громче хлопка в ладоши.
– То, что тебе нужно, – подметил Бориска.
Жора пожал плечами.
– Спецназ, да? – выдохнул Митя
– Ну… вроде того… – ответил Жора.
– Здо-оро-во-о… А что это за нарост на краю дула, и на нём вмятина?
– Это фиксатор – такая поворотная втулка со скосами под пальцы. При разборке, оттягиваешь фиксатор вперёд, поворачиваешь на 90 градусов, отпускаешь… ну, и так далее…
– Я возьму? – отважился Митя.
– Предохранитель в каком положении? – спросил Жора.
– Не знаю, – ответил Митя и застеснялся своей неосведомлённости.
– Там на боку, над рукояткой, такая овальная штучка, – указал Жора. – Она должна лежать вдоль ствола.
– Ага, – сказал Митя.
– Если всё так, тогда бери, – разрешил Жора, – но не трожь её. Пистолет заряжен и патрон заслан в ствол.
Митя с придыханием во второй раз прикоснулся к пистолету, но теперь сразу тремя пальцами. Он прочувствовал его холод, и через это подружился с ним, и поддел рукоятку, кладя её на ладонь. Митя крепко сжал кулак и поднял на уровень груди пистолет.
– Осторожно! – вскрикнула Катя и вскинула руки, чтобы прикрыть рот. – Не трогай спусковой крючок, – прошептала она.
– Что я – дурак, что ли? – произнёс Митя с самодовольством.
Он принял гордую осанку и, красуясь, покрутил пистолетом, чтобы все видели, как это он ловко и уверенно его держит.
– Как я вам?
– Тяжёлый? – с интересом спросила Любочка.
– Тяжёлый, – ответил Митя. – Килограмма полтора-два.
– Не ври! – рассердился Саша. – Таких не бывает. – Он с надеждой посмотрел на Жору.
– Точно, – одобрил его познания Жора. – Лично я таких здоровенных штуковин не встречал. Это, пожалуй, уже будет не пистолет, а пистолет-автомат. В этом же – меньше килограмма. Что-то около 800 или 900 граммов.
– Ааааа! – обрадовалась Любочка. – Врунишка, врунишка. – Она стала подскакивать на месте и тыкать в Митю пальчиком.
Бориска положил ладонь на её плечо, осаживая неуместное веселье.
– Это он со страху, – сказала Катя. – Так бывает от страха.
– И ничего не со страху! – взъерепенился Митя. – Я вовсе не боюсь. Чего бояться? Чего? На, на, смотри, он совсем не страшный. – Он начал вталкивать холоднющую железку в руки Кате.
– Отстань, отстань, дурак! – Катя с дикостью отпихнула руку Мити. – Он же может выстрелить! – закричала она.
– Сама дура, – огрызнулся Митя.
– Не балуйтесь, – встрял Жора. – Слышите? А ну, СТОП! Оружие – это не игрушка. На каком бы предохранителе оно ни стояло, надо быть осторожным. Даже если в нём нет патронов, и вы в этом убедились десять раз, всё равно надо быть начеку, чтобы оно не оказалось в чужих руках, ясно? Сейчас в толкотне дёрните предохранитель и каюк, пиши похоронки!
– Ну уж прям так сразу… – процедил Митя, но проверил положение предохранителя. – Всё в норме, во! – Он показал пистолет Жоре, дулом вперёд.
Поддержать автора:
QIWI Кошелек +79067553080
Visa Classic 4817 7601 8954 7353
Яндекс.Деньги 410016874453259
– Ладно, ладно, – быстро, с нервом проговорил Жора, – убери его от меня, убери, не наставляй, не наставляй!
– Да, Митя, – сказал Бориска, – давай-ка ни на кого не наставляй и никому не пихай его, лады?
– Лады, – согласился Митя и погрузился в рассматривание пистолета.
Саша, Катя и даже Любочка с любопытством потрогали и даже взвесили оружие в руках, тут же с готовностью возвращая его Мите, который, под воздействием увещеваний Жоры, очень быстро поддался искушению совершить пробный выстрел.
– А куда стрелять? – с волнением спросил Митя, опасаясь, как бы невзначай пробегающая по кукурузе лань не очутилась на траектории полёта пули.
– Мочи по кукурузе, – подсказал Саша.
– А вдруг там кто-нибудь есть?
– Кто же там может быть? – удивился Жора. – Мы, вроде как, все здесь. А ежели там сидит какой человек, туда ему и дорога! Это лишний свидетель. Он нам не нужен.
– Ты ополоумел? – поразился Бориска. – Хочешь сделать его убийцей, а всех нас соучастниками? Мы под этим не подписывались. Нас не удастся втянуть, не надейся.
– И не думал, – ответил Жора. – Это я просто так сказал.
– Думай, что говоришь, – посоветовал Бориска.
– Так куда же стрелять? – повторил вопрос Митя.
– Мочи по стенке шалаша, – сказал Саша. – Если пуля пролетит дальше, то недалеко.
– Мммм… – Митя обвёл всех взглядом, испрашивая поддержки.
– Валяй, – согласился Бориска.
– А как? – поинтересовался Митя, трепеща каждой клеточкой.
– Переведи предохранитель в нижнее положение, – посоветовал Жора, с ленцой сидя перед своим шалашом. – Только осторожно и убери пальцы со спуска. Ни на кого не наводи. А лучше, развернись-ка ко всем спиной, а вы отойдите. Зажми рукоятку основательно – сильно-сильно. И не ворочай его – держи горизонтально, перед собой. Займи положение попрочнее – упрись ногами, напряги плечи. Учти, будет отдача и сработает затвор – отъедет верхняя часть. Это произойдёт молниеносно, так что будь готов и не пугайся. Тут же вправо выбросится отработанная гильза. Все имейте это в виду и не стойте близко, и не паникуйте – ничего страшного в этом нет. Жми на спуск медленно, мягко, вытянув перед собой и слегка согнув в локтях руки. Когда произойдёт выстрел, руки не расслабляй – держи их напряжёнными до конца. Не вздумай опускать! Всё ясно?
– Не знаю… – прошептал Митя, блуждая глазами по пистолету.
Жора вздохнул и попросил:
– Повтори.
Митя стал повторять, а Жора его поправлял или делал уточнения.
Митя повторил урок снова. На этот раз у него вышло куда как увереннее и теория была зачтена Жорой – Митя получил допуск к практике.
– А будет громко? – спросила Катя, готовясь закрыть уши руками и при этом не забыть зажмуриться.
– Я же говорил, что будто бы хлопок в ладоши, а то и тише. Вокруг кукуруза – она дополнительно поглотит звук, – устало отозвался Жора. – Давай, Митька, жахни как следует.
И Митька жахнул.
У него всё получилось очень здорово, так, как учили, и при этом никто не вскрикнул и не повалился среди кукурузных рядов. Пуля прошла через обе стенки шалаша, не задев ни одной жердины – дети увидали поднявшееся облачко сухой земли. Несмотря на то, что выстрел и вправду был очень тихим, все дружно вздрогнули, а Митя отвернул лицо, инстинктивно отстраняясь от дыма и гильзы. Но была только гильза. Больше – ничего. Здорово! А ещё Митя боялся взрыва. Ему почему-то представлялось, что пистолет непременно взорвётся, и он станет калекой – с изуродованным лицом и, в лучшем случаи, без нескольких пальцев. Но всё обошлось. Митя остался целёхонек и здоровёхонек.
Дети подошли к Мите и потянулись к стволу пистолета, ожидая, что тот, если не горячий, то тёплый – всё ещё дышит, живёт и, может быть, даже мыслит – неведомое существо из мезозойского периода ожило!
– Дай, – неожиданно для всех сказал Бориска и, не позволив Мите задуматься, отобрал пистолет.
– Эй! – окликнул их Жора. – Вы осторожнее играйте в хваталки. Сперва поставьте на предохранитель.
– Ой! – вырвалось у Мити, и он поспешил устранить своё упущение.
– СТОП! – заорал Жора. – Что я, в самом деле, отец вам? А ну спокойно! Ясно? Куда вот ты лезешь? – обратился он к Мите. – Один держит пистолет, другой к нему тянется, хватает, а в это время дуло смотрит как раз тебе в живот! Вы в детский сад записались? Как маленькие, честное слово. Отойди, Митька! Ты провалил зачёт, ты осрамился. Бориска сам всё сделает. – И добавил: – А я, Митя, в тебя верил. А ты… подвёл…
Если бы Митя был щеночком, то, наверное, он заскулил бы, а так – ему пришлось хмуро следить за манипуляциями Бориски.
– Теперь я жахну, – сказал Бориска, и было видно, что лицо у него, побледнев, пошло алыми пятнами, а руки покрылись гусиной кожей и дрожат.
Бориска стыдился своей первоначальной слабости: он оказался единственным, кто не отважился потрогать пистолет в первую же секунду, посему ему требовалось срочно обелять свою репутацию и возвращать былой авторитет.
Он ковырнул большим пальцем так называемый флажковый предохранитель, вытянул руку – одну руку, в отличие от Мити, – встал вполоборота, прицелился в выбранную жердь в стене шалаша, напрягся телом и медленно-медленно спустил курок.
Хлопнуло. Дёрнулся затвор, выскочила гильза.
Никто не знал, какую жердь выбрал Бориска в качестве цели, и никто не понял, нашел ли он глазами её после выстрела, чтобы оценить свою меткость, но все увидели, что одна жердь расщепилась.
– На, – омертвелым голосом сказал Бориска и опрокинул пистолет в ладони, подставленные Митей.
Он неверной походкой подошёл к новому шалашу, заглянул внутрь и вытащил литровую банку с водою – их собственную, ребячью долю. Он отвернулся ото всех и стал пить, громко сглатывая.
Вдруг Митя возликовал.
– Аааа! – завопил он. – Смотрите, смотрите, он тоже забыл о предохранителе! Оказывается, я не один такой рассеянный! – Митя торжествовал, но это почему-то ни в ком не нашло отклика.
Бориска не прошёл до конца взваленную на себя миссию с честью. Брезгливость и страх к оружию одержали в нём верх. Бориска смотрел в кукурузу и ему чудилось, что его руки вымазаны кровью, которой будто бы была заляпана рукоять пистолета. Бориска пил и ему нестерпимо хотелось омыть руки водой. Он пересиливал себя, надеясь, что это пройдёт, только надо убедить себя в том, что это всего лишь разыгралось воображение, его мнительность, а уж с этим-то он обязательно справится!
Бориска предложил воду Любочке. Девочка мотнула головой, отказываясь. Он предложил остальным ребятам. Никто не хотел. Тогда Бориска вернул банку на место и машинально вытер руки о штаны, приветливо улыбаясь друзьям и недругу.
Саша выстрелил по длинному листу кукурузы, завязанному узлом и закреплённому на крыше нового шалаша. Выстрелил и, не попав по цели с пяти метров, удостоился звания “мазила”. Для него провёл мастер-класс Митя, тут же завладевший оружием. Он, не мешкая, уже со знанием дела, подготовил пистолет к стрельбе, принял нужную позу и прицелился. Митя нажал на спусковой крючок не колеблясь, не отворачиваясь и не жмурясь, и сшиб мишень! Митя вскинул руки и исполнил танец папуаса-воина, неторопливо поворачиваясь на месте. В качестве яркой и запоминающейся точки, он дерзко пустил пулю в облако. Все вздрогнули и нахмурились.
– Больше так не делай, – сурово сказал Бориска.
Довольный собой Митя, на этот раз не забывший установить предохранитель в нужное положение, не отрывая глаз от пистолета, улыбаясь, сказал:
– Ладно.
Был полдень.
Так как Катя наотрез отказалась стрелять, а Любочке никто не предложил столь неблаговидное и опасное занятие, дети задумались о том, где же хранить грозное оружие.
Не истекло минуты, как сошлись на Бориске, потому что он, во-первых, старше всех, а значит, получается, что мудрее всех, во-вторых, он – их лидер, и в третьих, он живёт один при целом хозяйстве – храни и прячь, что хочешь, где хочешь!
Поддержать автора:
QIWI Кошелек +79067553080
Visa Classic 4817 7601 8954 7353
Яндекс.Деньги 410016874453259
До ухода Бориски и Любочки в Житнино для звонка в город, оставалось много времени.
Что же им делать теперь, чем заняться? Это был следующий насущный вопрос.
Всё время сидеть при Жоре, без обеда? А в пять-шесть часов расходиться по домам?
Никому, кроме Бориски, мечтающему завалиться на боковую и добрать два-три часа сна, не хотелось прерывать начатую потеху: пока свежо восприятие, надо было наиграться диковинной игрушкой всласть, до пресыщения! Игрушка была такой редкостной и устрашающей, она так неожиданно обрушилась на них, став подарком, который нельзя вообразить даже в самом отвязном сновидении, что, пока в неё не наиграешься досыта, не успокоишься! Завтра, может быть, как-нибудь удастся обойтись без неё, но сейчас праздник должен продолжаться!
Тогда Бориска прибегнул к запрещённому приёму: он спекульнул Любочкой, мол, ей пора кушать и укладываться спать.
Но Митя восстал. Он грозил, что не сдвинется с места, пока Бориска не пообещает, что сегодня они обязательно вернутся и постреляют! Его поддержал Саша. И мальчики выдвинули ультиматум: либо Бориска идёт с Любочкой в деревню, а они остаются с Жорой и пистолетом, либо идут все вместе и, поев и уложив Любочку, возвращаются.
Катя держала нейтралитет. Любочка же не хотела залезать под одеяло в пустом доме. Она желала скоротать время до телефонного звонка в город со своими товарищами, отвлекаясь на их безрассудства.
Бориска согласился с тем, что они покушают и поскорее возвратятся к Жоре, прихватив, конечно, и Любочку.
– А как мы поступим с пистолетом? – спросил Митя.
– Возьмём с собой, – подсказал Саша.
– А может, его оставить? – предложила Катя. – Вдруг его кто-нибудь увидит?
– Здесь оставить? – удивился Митя и покосился на Жору, который не терял времени даром и поедал сало с картошкой и молодым чесноком, разжигая аппетит детей.
– Положим в шалаш, – сказал Бориска. – Туда он не доберётся
– Мне от этой мысли как-то не по себе, – отозвался Саша. – Я представляю, как мы возвращаемся, зная, что пистолет тут, но не знаем, нашёл или нет Жора способ получить свободу. Вот он нас тогда встретит, так встретит!
– Да. – Митя кивнул. Он был зачарован такой перспективой. – Жуть.
– Митька, у тебя есть ремень на штанах? – спросил Бориска и задрал его выпущенную футболку – ремня не было.
– А что? – спросил Митя.
– Ты сунул бы его за ремень, за спину – так бы и пошли, – пояснил Бориска.
– Давай мне, – предложил Саша.
– Не-ет! – воспротивился Митя. – Лучше отдай мне свой ремень.
– Отдай, – сказал Бориска. – У него лучше нашего получается обращаться с пистолетом, так что пускай у него будет.
– На… подумаешь. – Саша вытащил из штанов потрескавшийся от старости коричневый ремень.
Жора внимательно наблюдал за ними, но ничего не говорил, старательно набивая рот салом с картошкой. Когда же дети были готовы уходить, он вдруг ожил и спросил:
– Как я понял, вы скоро вернётесь, ребятки?
– Мы только пообедаем, – ответил Митя. – Как я вам? – спросил он у друзей.
Митя крутанулся, чтобы его осмотрели: не видно ли чего-нибудь постороннего под футболкой?
Всё было в порядке.
Радостный Митя махнул рукой Жоре, с важностью сказал:
– Мы скоро.
– А патрончики? – подала голос Любочка и указала пальчиком на патроны, лежащие в тени нового шалаша.
– Вот блин! – выругался Митя.
Он подскочил к шалашу, заграбастал патроны и рассовал их по карманам.
– Пошли, что ли? – спросил он и, не услышав возражений, вошёл в кукурузу, возглавив исход ребят к родной деревушке Тумачи, сиротливо ютящейся посреди бескрайних полей.
Бориска ел, и его всё нестерпимее клонило в сон… а предстояло возвращение к Жорке-обжорке.
Неугомонный и порой весьма пронырливый Митя вот уже двадцать минут в нетерпении сучил ногами по перекладине табурета: он сидел за кухонным столом в избе Бориски, ожидая, когда же Бориска и Любочка покончат с едой. Он, например, уже слетал домой и схрямзал всё, что подвернулось под руку, без разбора, лишь бы набить живот. На всё про всё у него ушло не более пятнадцати минут – и вот Митя уже у Бориски, и несётся к его кровати, чтобы забрать пистолет и патроны, оставленные под матрацев, а Бориска запрещает брать оружие без надобности… и Митя, с печалью поглядев на “великий соблазн”, бредёт к кухонному столу, влезает на табурет и принимается подгонять нерадивых едоков всеми доступными способами… Притащился Саша, чтобы выяснить причину задержки… забрела на огонёк Катя, утомившаяся ждать посланника Сашу, с которым она коротала время, сидя на бревне позади своего огорода. Вот уже и Любочка разобралась с компотом и дожевала корку батона… И все сидят, следя за неторопливыми движениями Бориски.
Наконец Бориска поднялся и стал собирать посуду.
– Помыть, что ли?.. – вяло спросил он у самого себя.
К нему подскочил Митя:
– Брось! – И ухватил его за руку. – Пошли, потом помоешь.
– Дай хотя бы залью водою, а то засохнет.
– Давай. А я – за пистолем?
– Ва…ляй…
Бориска помедлил.
– А может, не будем спешить? – спросил он. – Может, позже пойдём? Часикам к пяти. Я отведу вас и к шести вернусь за Любочкой. Чего спешить? Успеется. А я пока всхрапну, и заодно Любочка. А?
– Ты обещал, – напомнил ему Митя. – Да и сколько тебе осталось спать? Часа два? И то, если уснёшь. А ты уснёшь? А если нет? Чего лежать? Там поспишь. Если уж так хочется, завалишься в шалаш и уснёшь. Мы не будем мешать. А то… ты, конечно, можешь остаться. Мы пойдём одни.
– Митька, – вкрадчиво обратился к нему Бориска, – я бы ничего не имел против – идите на здоровье. Но это же – оружие. Это – пистолет. А ты посмотри на себя – вон ты какой вздрюченный. Ведь может произойти всё, что угодно. Вы же не можете пойти туда, куда глядят глаза, чтобы там стрелять сколько угодно? Не можете. А возле Жоры опасности не меньше. Это – матёрый преступник. Он – убийца. Ты не смотри, что сегодня он такой тихий. Подвернётся случай, он тебя вмиг скрутит и придушит как котёнка, не успеешь пискнуть. А тут ещё – пистолет. Что, если он им как-нибудь завладеет? На что ты тогда будешь надеяться? У тебя не останется ни одного шанса! Слышишь? Ни одного. К тому же ты будешь не сам по себе, а с товарищами, – ответственность-то какая! Ты не столько за себя в ответе, сколько за других. И вообще… при таких делах – отдавай пистолет! Он у меня останется. И ступайте, куда хотите!
– Но ты же обещал, – простонал Митя, и было видно, что ему на глаза вот-вот навернутся слёзы.
– Пошли, Бориска, – попросила Любочка. Она потянула его за руку. – Пошли. Там поспишь. Мы не станем мешать. Мы тихонечко.
– Ну… видимо, ничего не поделаешь. – Бориска сдался. – Ведите.
И Любочка повела его, а Митя тайком утёр слёзы и пробрался вперёд, снова возглавив шествие, и сделал он это не потому, что в нём проснулся воин-защитник, а потому, что хотел скрыть раскисшую физиономию с покрасневшими глазами.
Продолжить чтение Часть 2 Глава шестнадцатая ч.3
QIWI Кошелек +79067553080
Visa Classic 4817 7601 8954 7353
Яндекс.Деньги 410016874453259