Андрей Куц

ЕГОРУШКА

Андрей Куц

 

Подкуп

Сутки назад (26 июля, среда)

(продолжение 3)

 

Жора сидел перед шалашом.

– Щенок, – сказал он.

– Чтооооо? – возопил Митя.

– Кишка тонка, – добавил Жора.

– Ты опять за своё? – не понял Митя.

– Да ладно, оставь его, – встрял Саша.

– Ну нет, – ответил Митя. – Он опять забыл своё место. Запамятовал, да, Жора?

– Я ни о чём не запамятовал, – отозвался Жора. – Я всё прекрасно помню и понимаю. Но это не меняет того, что и ты, и все вы, как были щенками, так ими и остаётесь.

– Сволочь поганая! А ты, ты кто? Сам-то, сам-то… – Митя захлёбывался от возмущения.

– Я – мужик, а ты – щенок, – объяснил Жора.

Из-за спины Мити выдвинулась Катя.

– Ты – мерзкий убийца, садист, – сказала она.

– Может быть, и так… – раздумывая, сказал Жора. – Зато я, если что-то решаю, непременно это делаю. А вы только кричите и грозите. Пфу! – он смачно сплюнул в их сторону.

– Ах ты, ах ты! – засуетился Митя. – Да я, да я тебя…

– Ну что, что ты сделаешь? – спросил Жора.

– Да я… – Митя дёргался, крутился на месте и то и дело наставлял пистолет на Жору.

– Ну, ну же, мальчик, – сказал Жора, – наставь его на меня, не дёргай. Вот, молодец, вот так, держи, держи… Хорошо… мне уже страшно, мне с каждой секундой всё страшнее. Я уже бледнею. Я начинаю дрожать.

– Ублюдок, – изрыгнул Митя и опустил пистолет.

– Я же говорю, что ты – сопля зелёная! – радостно провозгласил Жора. – У нас такие, как ты, спали у параши. Они нам в рот заглядывали, а мы их – в говно мордой, и ещё, и ещё раз! – Жора живо изобразил унижение. – Были самыми последними отбросами – сморчки ничтожные. Их за людей-то не считали. Уж ты у меня пошестерил бы, прогнулся бы в пояснице как следует… – мечтательно протянул Жора. – У нас был один тип, который любил таких щупленьких очкариков. Я подарил бы ему тебя, и опосля ни в чём не знал бы нужды. Как сыр в масле катался бы. Видный, важный был господинчик, правая рука пахана. Уж он тебя повертел бы… ха-ха…

– Я тебе, я тебе всё же прострелю ногу, гнида! – выпалил Митя, устремляясь к сидящему Жоре и вытягивая руку с пистолетом.

– Стой! – выдавил из себя Саши, обомлев. – Куда! – Но Митя его не услышал, потому что он это прошептал.

Саша шевельнулся, чтобы кинуться за другом, но спохватился и, не сводя глаз с Жоры, медленно опустился на корточки, ища дубинку.

– Ой-ой, не страшно, – между тем спокойно отвечал Жора. – Выбирай любую, да не промахнись – вон как ручонки дрожат.

Митя сам не понял, зачем он затеял подобную угрозу, ведь он не собирался стрелять в Жору. И теперь, сблизившись с ним, Митя суетно соображал, как ему выкрутиться из сложившейся ситуации без ущерба для своей чести. Жора и без того уже достаточно унизил его, поэтому новый прокол был бы для Мити сокрушительным ударом.

Митя обхватил рукоятку пистолета второй рукой в надежде, что так он уймёт слишком заметное дрожание почти килограммовой железяки.

– Ты хотя бы с предохранителя, что ли, снял, – скучно сказал Жора. – А то сейчас как… прыгну! – И он дёрнулся, делая вид, что собирается подтянуть ноги, чтобы вскочить.

Митя содрогнулся и стал нервно отыскивать флажковый предохранитель – влажные от пота пальцы тряслись. А Жора затрясся от смеха.

– Ой, не могу, ой, не могу! – повторил он. – Стрелок, ядрён батон! Ой, держите меня, сейчас подавлюсь слюною. Ой, не могу! – Он ухватился за живот и повалился набок.

Тем временем Митя справился с предохранителем и неведомо для чего снова наставил пистолет на Жору.

– Прекрати, – попросил мальчик Жору. – Прекрати сейчас же. Кому говорю? – Митя ногой тыкнул по стопе мужика.

Жора подобрал под себя обиженную ногу, другую ногу согнул в колене, посерьёзнел и спросил:

– Чего ты своей ножкой-крошкой тычешь? Стреляй давай, ну! Если не собираешься, то и нечего наставлять. Верни на место предохранитель, а то доиграешься.

Жора был спокоен.

Митя засмотрелся на него, как кролик на удава, и подчинился: он как-то разом расслабил и согнул в локте руки, чтобы перещёлкнуть флажок.

Жора выбросил себя вверх и одним движением выхватил пистолет, рукоятка которого была мокрой от пота мальчика.

Жора отскочил назад, держа на прицеле посеревшего лицом Митю.

Из руки Саши сама собой выпала дубинка, и он этого не заметил. Саша приоткрыл рот.

Катя охнула и присела на ослабевших ногах, и облапила щёки ладошками, готовясь прикрыть глаза.

Митя сделал шаг назад.

– Стоять! – гаркнул Жора. – Замочу! – уверил он. – Мне нечего терять, мне всё едино. Ты – лишь кусок мяса. Но сегодня я добрый, и, если ты будешь послушным, всё пройдёт гладко.

Митя кивнул.

– Ну-ка, вы, двое – отошли в кукурузу! – приказал Жора Саше и Кате. – Туда, за шалаш – живо! …Вот молодцы. А теперь, Митяня, собери-ка патрончики, которые вы очень неряшливо рассыпали у своего шалашика. Только медленно, без рывков и всяких шалостей. Я стреляю метко – не сомневайся, не промахнусь. И неси их мне. – Жора встал в боевую изготовку, целясь в Митю.

Мальчик, не помня себя от страха, не сводя глаз с Жоры, как-то продвинулся к шалашу, как-то присел и собрал, разбегающиеся в разные стороны, патроны. С трудом заставив себя подняться и ещё с большим трудом сделать шаг в сторону Жоры, Митя приблизился к кукурузной подстилке перед шалашом мужчины.

– Стой, – скомандовал Жора. – Положи. – Мальчик медлил – не понимал. – Ну же! Клади. – Жора движением пистолета показал, куда надо положить патроны – под ноги, на подстилку.

Митя аккуратно, очень аккуратно, не сводя глаз с черноты дула пистолета, выполнил поручение.

– А теперь ступай к приятелям. – Митя не понял… или не поверил ушам. – Ступай, говорю. И не вздумайте возвращаться. Иначе – всех, нахрен, перестреляю!

Митя стоял – он боялся уходить: он не верил, что его так просто отпускают, он думал, что пуля полетит в спину, только лишь стоит ему развернуться.

Жора махнул пистолетом, указывая, куда идти мальчику.

Митя попятился.

Жора ждал.

Митя натолкнулся на листья кукурузы, вздрогнул… и тут его ухватили за плечи и увлекли в кукурузу две пары рук – это были Саша и Катя.

– Бежим! – горячо прошептал Саша.

Но Митя не двигался, Митя упирался – он не сводил глаз с Жоры.

И, когда друзья стали разворачивать Митю, он продолжал смотреть на Жору, выворачивая шею.

– Что я, зверь, что ли? – проговорил Жора для самого себя. – Конечно, я – зверь… но… не настолько. – И громко сказал, уже для детей: – А ну пошли отсюда! Брысь! – И выстрелил им под ноги – послышался хлопок, брызнула земля.

Митя очнулся и помчался вперёд столь стремительно, что Саша с Катей едва поспевали, стараясь не потерять его из виду, – в такой момент им инстинктивно хотелось держаться кучкой.

Митя жарил напропалую!

Совсем очумел парень!

Саша оглянулся на безнадёжно отставшую Катю, шуршащую кукурузой где-то далеко позади и почему-то сбоку. Они уже преодолели приличное расстояние, и Саша решился: он закричал во всю глотку:

– Митя! Митя! Стой! Стой! Митя, стой! Митя!

Услышав своё имя и знакомый голос, Митя наконец-то опомнился.

Митя остановился.

 

Жора понял, что дал маху. Да какого МАХУ!

Он отпустил ребёнка, когда надо было брать его в полон, а взамен требовать, чтобы принесли гаечный ключ!

 

---

Поддержать автора:

QIWI Кошелек     +79067553080
Visa Classic     4817 7601 8954 7353
Яндекс.Деньги     410016874453259

---

– Вот, блин, – бормотал Жора. – Чёрт, чёрт, чёрт!!! На радостях-то! Сгоряча! Как маленький, в самом-то деле… Отвык, отвык, Костылёк. Ха! Безбашенный Толя – этот хлюпик и вдруг Костыль! Ну да, как бы не так, простаки детишки! Хорошо я им поездил по ушам за его жизнь. Каким тюфяком он был со школы, таким и оставался. А ведь я впрягался за него перед Султаном. Раз сказал Султан “в расход”, значит, в расход, и без соплей! Чёртов Султан слил меня ментам. Надо было решать его. Столько шансов было. Тогда я не сидел бы среди этой проклятой кукурузы. В цепях. Чёрт! Дети, дети меня спеленали! Позор! Всем бошки долой! Чёртовы дети… зачем отпустил? Практики не хватило. Практика – всему голова, м-да… Ладно, теперь ничего не поделаешь, нужно как-то извернуться… А детки где? Ушли? Послушаю… Вроде тихо. Наверное, где-нибудь дух переводят, со страху-то… Не приблизятся. Не посмеют. У меня пистолет. Но надо поспешить, а то надумают чего или вернётся Бориска и придаст им смелости… Не хотелось бы милых деток пускать на фарш. Не хотелось бы… А придётся. Свидетели мне ни к чему. Ни к чему… Что тут с цепью? Так-так… М-да… Как же это теперь быть?.. Попробую… но сперва надо набить пистолет под завязку – надо, а то вдруг заявятся. Патроны. Жалко патроны. Понапрасну извели, черти. Только бы хватило. Только бы получилось. А может, возвратятся? Может, обождать? Может, в полон возьму? Ай-ай, ай да дурилка я. ВАХ-ВАХ, – как говорил Змей-Горыныч, приятель мой, незабвенный грузин… пускай его праху земля пухом станет. ВАХ-ВАХ… Огонька бы мне, да пожарче. Спичкой тут не обойдёшься – это уж точно. ВАХ-ВАХ”.

 

Над волейбольной площадкой по-прежнему летал мяч, вспыхивая маленьким метеором в лучах вечернего солнца. Народу ни прибыло, ни убыло. Вскрики играющих звонко оглашали округу. Какой-то мальчик устремился за девочкой. Они бегали зигзагами, и вдруг мальчик повалил девочку на траву, и началось кувыркание, наполненное весёлым смехом и озорным визгом, гармонично влившимися в общую какофонию голосов. Грубый мужской голос подсказывал волейболистам, как следует подавать мяч, куда надо бежать и кому пасовать.

Бориска с Любочкой одарили сельчан последним взглядом и продолжили путь по просёлку. Держались они так, как будто не увидели ничего заманчивого, как будто им вполне довольно того, что ждёт их впереди – пыльной дороги, на которой лежат длинные тени от сочной двухметровой кукурузы, и щебечут птахи, и жужжат-стрекочут насекомые, и жирные кучевые облака плывут по лазоревому небу, а рядом – верный друг, любимый чужой человек, – в общем, жизнь прекрасна и прекрасны те минуты, которые предстоит потратить на путь до Тумачей!

– Б-ори-рис-ска! – загорланил кто-то надтреснутым голосом. – Погоди!

Дети остановились.

Они как раз поравнялись с кукурузным полем и уже были готовы затеряться на длинной дороге, стелящейся к Тумачам, но тут в пятидесяти метрах от них из кукурузы выбралась опухшая женщина и поманила их рукой.

Это была мать Кати.

– Постой здесь, – сказал Бориска Любочке. – Я сейчас.

Любочка послушно застыла на месте, изучая неопрятную тётю Раису.

– Бориска, ты куда ходил? – начала Раиса Дмитриевна Ступкина.

– В село.

– А зачем? – Она покачивалась и по мере сил сдерживала отрыжку, но казалась довольной своим самочувствием и старалась быть милой.

– Надо было позвонить.

– Аааа… отцу? Йик! Извини.

– Да.

– А где моя Катюха?

– Дома, наверное. Или где-нибудь гуляет.

– Небось, здесь болтается? По сельским мальчикам ходит?

– Нет. Она сюда не ходит.

– Да-ааа?! М-молодец. А я вот тут с ребятами сижу. – Она скособочилась вправо, показывая: в пяти метрах от них была вытоптана в кукурузе площадка, где стояло несколько деревянных ящиков из-под овощей, на которых сидело трое вдрызг пьяных мужиков, – они пили водку, закусывали помидорами, килькой, зелёным луком с хлебом и неприветливо косились на ребёнка. – Вон дядя Серёжа. Мы сейчас к вам придём. Давненько я дома не была, надо заглянуть. А? Какой ты светленький. – Она потянулась к его голове. Бориска не выказал никаких эмоций, но уклонился. – Ах ты, бесёнок, – сказала женщина одобрительно. – Я вот к сыночку ездила – под капельницей лежит, весь штопанный-перештопанный, едва дышит, детонька моя. Кормила я его, растила, на груди согревала, обхаживала, души не чаяла, берегла дитятко моё, соколика моего, а пришло время – пришли и забрали… служить, вишь, надо. И вот оно как вышло… Ведь не враги его, свои же… А куда смотрели командиры? А? Вот подрастёшь и что-то с тобой будет, что-то будет!.. Бедненький. – Она снова потянулась, чтобы приласкать мальчика.

– Ну ладно, тетя Раиса, не надо. – Бориска мотнул головой.

– Ох, ох, ох, – выкаблучиваясь, произнесла женщина. – Поглядите на него, взрослый он! Какой ты взрослый? Деточка ещё, маленькое дитятко. – И снова протянула руку к его светлым волосам.

– Ну! – Бориска отстранился. – Пошёл я.

– Да-да, иди, иди… – отозвалась женщина.

Бориска уходил к Любочке и вспоминал, какой был простой, открытый и доверчивый Ромка, сын тёти Раисы, как хорошо он с ним ладил, хотя разница в возрасте у них была в пять лет, да и приехал Ромка в Тумачи не так давно, а вот же – сошлись! Когда он теперь вернётся? И вернётся ли?

За спиной у Бориски кто-то горячо задышал и ткнул в ладонь что-то мокрое.

Бориска остановился, присел и погладил небольшую чёрно-серую лохматую собачку, радостно виляющую хвостом. В двадцати шагах от них стоял, по-видимому, бежавший за ней, играя, пузатый мальчуган в ярко-синих шортиках и красной маечке.

Бориска улыбнулся ему. Почесал собачку между ушей. Та, свесив мокрый горячий язык, тяжело дышала, – а глаза были кроткие, доверчивые.

– Ступай, ступай отсюда, – сказал Бориска, подталкивая её.

И собачка умчалась к мальчугану в синих шортиках и красной маечке.

Мальчуган взвизгнул и побежал, весело смеясь, от настигающей его собачки.

На волейбольной площадке не смолкало людское многоголосье.

Бориска вернулся к Любочке, взял её за руку, и они продолжили путь к Тумачам.

 

– Как же это ты так лопухнулся? – спросил Саша у Мити, когда они собрались вместе и переводили дух после стремительного бега и претерплённого ужаса.

Митя не нашёлся, что ответить.

– Я тоже хорош, – посетовал Саша. – Я остался за старшего, а тебя вовремя не остановил!.. Блин! Теперь от Бориски нам достанется.

– А что Бориска? – процедил Митя. – Что он нам?

– Как мы посмотрим ему в глаза? – отозвался Саша.

– Как-как… просто! – сказал Митя.

– Просто… – повторил Саша. – Ну-ну… просто. У Жоры – теперь оружие… Он освободится и всех нас перебьёт!

Катя с неимоверным ужасом уставилась на Сашу. У девочки затряслась голова и зашевелились губы – она хотела что-то произнести, но не осмеливалась проронить хотя бы слово.

А Митя протрезвел, как пьяница, которому объявили, что через минуту ему отсекут голову.

– Как? – спросил Митя.

– Что как? – спросил Саша.

– Как он освободится? – уточнил вопрос Митя, хотя уже знал ответ, только боялся принять его, и поэтому обращался за помощью к Саше, надеясь, что он, быть может, разубедит его, сказав что-то иное.

Но Саша лишь подтвердил догадку Мити.

– Перешибёт звенья цепи… из пистолета. Ему и надо перебить только южную цепь, а северную – лопатой! Ведь она до сих пор лежит в нашем шалаше… Вот он и – на свободе, – сказал мальчик. – А потом придёт к нам и…

– Что? – спросил Митя.

 

---

Поддержать автора:

QIWI Кошелек     +79067553080
Visa Classic     4817 7601 8954 7353
Яндекс.Деньги     410016874453259

---

– Что-что… – возмутился Саша. – Что ты такой тупой! Никак не въедешь? Всё просто. На ногах у него по-прежнему останутся цепи или их огрызки. Они будут мешать ему и с потрохами выдавать его, поэтому он придёт в ближайшее доступное место, чтобы снять их, и это место – у нас, в Тумачах. И чтобы мы не мешали ему, чтобы не выдали его, он разберётся с нами. То есть, поясняю для тупых, покончит с нами, а попросту говоря – убьёт! Доходчиво объяснил?

Митя кивнул.

– Что же делать, мальчики? – спросила Катя, затаив надежду на возможный разумный выход. – Может, бежать за Бориской?

– Что Бориска? – Саша с недоумением уставился на неё. – Пока мы туда-сюда пробегаем, Жора уже окажется на свободе! Надо что-то придумывать сейчас же!

– Возвращаемся, – сказал Митя, и глаза у него были стеклянные.

– Возвращаемся, – согласился Саша.

– А может, не надо? – Катя была готова расплакаться. – Что мы можем?

– Пока не знаю, – ответил Саша и задумался.

– Камни! – воскликнул Митя. – Надо найти побольше крупных, здоровенных камней, подкрасться к нему и закидать, а лучше попасть точнёхонько в голову!

– Какой меткий нашёлся, – сказал Саша. – Куда тебе. В очках-то. Да и, от страха, даже я не гарантирую, что попаду хотя бы куда-то… О Кате и речи нет.

– Чегой-то?! – поинтересовалась Катя. – Я тоже на что-нибудь сгожусь. Все разом кинем и, может, кто-нибудь попадёт.

– Ага, – сказал Саша, – попадёт, как же. А если не попадёт? Тогда он нас там же, на месте и перестреляет.

– Ведь сразу не перестрелял, – сказал Митя.

– Сразу не перестрелял, а теперь перестреляет, – уверил его Саша. – Он же сказал, чтобы мы не возвращались. А мы вернёмся и станем посягать на него.

– Да, это верно, – согласился Митя.

– Но что же делать, мальчики? – повторила вопрос Катя.

– Может, на него неожиданно наброситься с палками? – предложил Митя.

– Не, не пойдёт, – сказал Саша. – Где мы их найдём? Домой бегать – это долго. Подходящее орудие – лишь у нашего шалаша. Но, как мы доберёмся до него и при этом сохраним неожиданность?

– Значит, камни, – решил Митя.

– Пожалуй… другого выхода, пожалуй, нет, – сказал Саша. – Подкрадёмся, подкараулим… глядишь, он не заметит нас, а мы попадём точнёхонько под макушку, в основание черепа или, например, в весок.

– Или в глаз, или в переносицу, или в лоб – между глаз, – продолжил Митя перечисление надёжных, на его взгляд, вариантов. – И он, хотя бы на какое-то время, ошалеет.

– Будем надеяться, – сказал Саша.

– Надо действовать с нескольких сторон, чтобы запутать его, – предложил Митя.

– Верно, – согласился Саша. – И было бы неплохо кому-нибудь как-нибудь отвлечь его внимание.

– Кто же это будет? – осведомился Митя с трепетом.

– Не знаю, могу и я, – сказал Саша.

– Не, не годится, – ответил Митя. – Ты – главный камнеметатель. – Он выразительно посмотрел на Катю.

– Я?! – Девочка обомлела. – Да ты что!

– Не, не хорошо это, – сказал Саша.

– Но кто же? – Митя растерялся. – Ведь у меня больше шансов попасть в Жору, чем у Кати! Иначе, тогда – никто. Оставим это. Станем кидать все.

– Ладно, – сказал Саша, – потом решим. Было бы хорошо, прежде всего узнать положение дел. Но такой возможности может не быть… Ладно. Сейчас надо поскорее собирать камни, покрупнее и покрепче, и возвращаться.

Митя, Саша и Катя опустили головы и разбрелись по полю, отыскивая увесистые, удобно помещающиеся в ладони снаряды. Катя шмыгала носом, тихонечко пуская по щеке слезинки.

Каждый из трёх детей трепетал от ужаса, раз за разом прокручивая в голове возможные события, и мозг у каждого цепенел, – и наконец отключился, позволив телу действовать на автомате.

 

– Вот мы и на месте, – сказал Бориска, когда они приблизились к заброшенной избе, стоящей на горке при входе в Тумачи. – Быстро мы, да?

– Не очень, – ответила Любочка.

– А мне показалось быстро, – соврал Бориска, желая подбодрить уставшую за день девочку.

Он сам едва волочил ноги и жутко мечтал о мягкой подушке и не менее мягком матрасе на своей скрипучей кровати.

– Никого нету? – полюбопытствовал мальчик, озираясь.

Вместе с ним закрутилась из стороны в сторону и Любочка.

– Сбегай-ка на горку, глянь, нету ли там кого-нибудь постороннего, – предложил Бориска развлечение Любочке.

Любочка посеменила на небольшое возвышение, укрывающее деревушку от стороннего глаза. Она остановилась наверху, поглядела на бабушку Кати, ковыляющую с пустым ведром к колодцу, и закричала:

– Нету!

Бориска свистнул, подзывая друзей, как он полагал, прячущихся в кукурузе.

Тишина.

Бориска снова свистнул.

Нет отклика.

Тогда он позвал:

– Ребята, это мы. Вы где? Выходите, никого нет.

“Да что они! – возмутился Бориска. – Не только слепые, но и глухие?”

– Ребята! – И засвистел.

К нему подошла Любочка. Она с интересом смотрела на кукурузу.

Никто не появлялся.

– Чёрт, – выругался Бориска. – Где же они? Чего мешкают? Уже времени-то будь здоров! Пойдём, посидим, обождём немного, может, объявятся.

Они поднялись на покатый бок горки. Мальчик и девочка с удовольствием уселись и вытянули утомлённые ноги.

– Не холодно? – спросил Бориска.

– Не, – отозвалась Любочка.

– Ну, сиди пока.

Они жмурились солнцу и любовались просторами огроменного поля. Птахи летали, кузнечики прыгали – всё было замечательно, всё было так, как должно быть.

На подворье Потаповых замычал телёнок и заголосил петух.

Было 19 часов 50 минут.

 

……………………………………………………………………………………………………..

…………………………………………………………………………….

……………………………………

…Это не конец…

 

 

ЧТОБЫ ПРОДОЛЖИТЬ ЧТЕНИЕ

поддержите автора и получите полную версию книги в электронном или бумажном виде как подарок: