ДУРДИЛЬ
Андрей Куц
43 (127)
“Пройди пятьдесят шагов и ударь посохом посередине дороги”, — приказал Валя Кириллу Мефодичу.
Участковый повиновался, а Валя остался с народом у кромки леса.
Отсчитав назначенное расстояние, Кирилл Мефодич приподнял палку-посох и — ударил!
Посох легко прошёл сквозь асфальт, углубившись на полметра, отчего Кирилл Мефодич едва сохранил равновесие. Асфальт будто растёкся идеально ровным кругом, создавая ствол, как казалось, бездонной шахты. Из её неведомых чёрных глубин поползли густые клубы. Это были тёмные хлопья. Они закружили вокруг посоха, добрались до руки Кирилла Мефодича, обволокли её, поднялись до колокольчика и потекли в пространство.
Вместе с этим, в тот же самый момент, как Кирилл Мефодич пробил дыру, в метре от него, в направлении города, асфальт провалился, разрывая единство дорожного полотна. В том месте тут же показались из земли желтовато-зелёные нежные ростки. Они стали крепнуть и увеличиваться в размерах, целеустремлённо потянувшись к небу. Через две минуты это уже были деревца в тридцать сантиметров высотой, и на них перекинулась муть, поднимающаяся из земных недр. Муть потекла по молодой поросли, которая протянулась живой линией, соединив один участок леса с другим.
Кирилл Мефодич обернулся к Вале, ища поддержки: правильно ли он выполнил работу?
Валя одобрительно кивнул, сказал:
“Люди останутся здесь, а мы отправимся в деревню. Потому что на этом твоя миссия не окончена”.
Валя двинулся к деревне. За ним пошёл на почтительном расстоянии Кирилл Мефодич, облачённый в мешок и подпоясанный верёвкой, за которой торчал нож внушительных размеров, а в руке у него была длинная свежеочищенная палка, и на её конце трепыхался, позвякивая, колокольчик. Они оставили людей без надзора, позволив им в молчании рассматривать дыру в земле и следить за тем, как из неё появляются тёмные хлопья.
Кирилл Мефодич не ведал о том, что в тот самый момент, когда он опустил палку-посох на указанное Валей место, и под ней разверзся асфальт, а из зияющей дыры стала подниматься муть, с полсотни маленьких дырочек, каждая не больше миллиметра в диаметре, появилось под ногами милиционеров, перекрывших автодорогу для проезда через Устюги сразу за городской чертой и у села Карпино, и из этих дырочек полетели хлопья. Постовые ничего не заметили, но они сразу же притихли и бессмысленно уставились на никчёмный горизонт. Одновременно с этим, в том месте, где ранним утром была разрушена автодорога, где возились представители правоохранительных органов, грунт неожиданно ухнул вниз — люди ахнули и подались подальше от ненадёжной почвы. “По-видимому, нарушение единства дорожного покрытия произошло из-за наличия под ним подземных пустот, что, к счастью, имеет естественный — природный — характер”, — подумали в этот момент многие из тех, кто там находился. Так же неожиданно, как просела почва на дороге, в лесу, со стороны речки Дульки, что-то устрашающе зашипело. Все повернулись на звук и увидели, как в пятидесяти метрах от них из земли яростно вырывается столб чёрного дыма или пара. Он терялся среди веток и иголок высоких сосен, путаясь в них, растекаясь по ним. Люди с опаской пошли к удивительному, необычному зрелищу… и, как только все они оказались в сосновом бору, стволы деревьев затрещали, заскрипели, заныли от неимоверного напряжения в их тканях и стали надламываться, лопаясь у земли, рушась всей своей сучковатой массой на несчастных людей, проламывая им черепа, сминая их тела.
Никто не уцелел. Все нашли приют под соснами…
Валя остановился на деревенском перекрёстке, оторвал взгляд от полосы леса на западе, обратился к верному спутнику:
“Ступай, пастырь-пастух, по домам — собирай народ на строительство укрепления вокруг деревни. Главное направление — городская сторона. Бери всякого, кого найдёшь. Они же должны брать необходимые для работ инструменты и нести их в руках или в мешках, а лучше катить на тачках, тележках, колясках, велосипедах. Скликай, собирай людей! Не сомневайся, они последуют за тобой безропотно. Они не посмеют ослушаться. Ты — мой ставленник. Выполняй смело”.
Пожилой мужчина и мальчик, только вступивший в пору созревания, разошлись. Участковый поплёлся в сторону реки, на край деревни — за ним летел-клубился, витая вокруг бряцающего колокольчика, не то дымок, не то рой упрямых, приставучих мошек. Валя же, не сочтя нужным опускаться до черновой работы и не усматривая необходимости в постоянном присутствии возле леса, отправился к запримеченным кучкам людей, образовавшимся то тут, то там на главной улице деревни, в сторону Верхних Устюгов.
Было 15 часов 20 минут. До вхождения в деревню Паши оставалось 20 минут.
44 (128)
Напротив дома Марата стояло двенадцать женщин. Они разделились на три группки и оживлённо разговаривали, о чём-то споря, чем-то возмущаясь, и никак не находили согласия или примирения.
Валя приложил палец к губам и сказал:
— Шииииииии…
Женщины умолкли и застыли в тех позах, в которых застал их Валя. Он двигался по узкому тротуару вдоль заборов чётной стороны домов, где хватало акаций и сирени, поэтому сохранил своё появление необнаруженным.
У магазина образовались группы куда многочисленнее — из пяти-семи человек. Все они держались на порядочном удалении от кровавой бойни, устроенной Макаром Рябушкиным. Самого Макара не было, наверное, его либо унесли, либо он пришёл в себя и самостоятельно перебрался туда, откуда не видно учинённого им безобразия… а может, затерялся он в какой-нибудь группе людей или пригорюнился на ступенях чужого дома или на какой скамейке у забора… В конце концов, это не важно — не до него Вале. Потому что Валя встретил Олега Шутилина! Того самого мальчика, который некогда был его другом, а потом…
…потом Валя столкнулся с ним, когда тот удил рыбу посередине пруда на надувной лодке… и, припомнив малые и большие происки и проступки Олега, Валя на него невзначай рассердился… Он не хотел причинить вред Олегу. Он всего лишь хотел проучить его. Не более того. А вот теперь… теперь Вале было безразлично, что будет с Олежкой, с избалованным московским мальчишкой!
Олег выскочил на дорогу как раз в тот момент, когда Валя полностью сосредоточил своё внимание на людском скоплении возле магазина. Олег, глупо отвалив челюсть и пуча глаза, стал обследовать застывших женщин, а потом… потом он окликнул Валю, уже продвинувшегося вперёд, держащегося кустов, чтобы как можно дольше быть незамеченным для собравшихся возле магазина.
Валю это взбесило.
— Дурак оглашенный, иди и утопись! — глухо изрыгнул он.
Олег тут же сник, обмяк телом и покорно потащился в сторону ручья.
Когда Валя подобрался к магазину, до пруда добрёл и покорный Олежек. Он вошёл в воду… и пошёл дальше, и шёл до тех пор, пока его голова не скрылась под холодной водой тёмного пруда.
Через несколько минут его бездыханное тело всплыло. Оно немного покачалось, порождая скромные волны, и замерло. Олег плавал вниз лицом. Хотя этого было не видно, но глаза у него были открытыми, и казалось, что он внимательно считает проплывающих мимо рыб…
В это же время люди, которые отважились выползти из укрытий и снова собраться перед магазином, чтобы полюбопытствовать или дать волю своему возмущению, или хотя бы как-то утихомирить свою оторопь перед увиденным ранее необъяснимым и неизвестным, оцепенели — Валя появился перед ними слишком неожиданно. И он расставил руки. Тем самым Валя на несколько секунд парализовал их волю, заставив людей ожидать чего-то неминуемого, которое непременно будет ужасным!
Этого Вале было достаточно: они смотрели на него, смотрели очень внимательно, стараясь угадать его малейшее движение… Никто не пустился наутёк, не бросился с криком на страшного мальчика, не стал искать поддержки среди товарищей — люди стояли и смотрели… в пустоту.
“Вот так и стойте. Придёт Залежный и заберёт вас на работы. Вы пойдёте с ним”. — Валя был удовлетворён.
Он продолжил двигаться по деревенской дороге, и всякого встречного-поперечного он больше не обращал в бездумный чурбачок за просто так: Валя был настроен шутить, — уж очень легко и споро у него всё получалось — всяк подчинялся и не сопротивлялся. Валя шутил и изгалялся. Через несколько минут Паша, войдя в деревню, столкнётся с некоторой частью этих проделок. В тот момент Валя уже будет у последнего дома Верхних Устюгов, а потому с Пашей он разминется: Паша появится у противоположного к Вале конца Верхних Устюгов и станет продвигаться книзу, к автодороге, в сторону речки Дульки, позабытой, заброшенной людьми в преддверии близкой осени.
45 (129)
Валя возвращался после рейда по деревне, наслаждаясь спокойной улицей: часть людей прибывала в иллюзии безмятежного детства, забавляясь простыми развлечениями, часть — созерцала красоту своего внутреннего мира, отрешившись от суетности бытия, а львиная доля людей отправилась на возведение полосы препятствий со стороны города — и это уже было не простое подчинение с их стороны, а сосредоточении на конкретной занятости, в едином порыве достигаемой конкретной цели. Лишь скудная, незначительная толика людей сумела сохранить себя в неприкосновенности, спрятавшись в домах и не отворяя дверей, накрепко запертых на замки и засовы, подпёртых шкафами, буфетами и столами. А самые везучие умудрялись вовремя отходить от окон. А самые умные вовсе занавесили окна, плотно, без дыр и щелей, и держались дальних углов комнат, где они вжимались в стены и не только старались не шевелиться, но и не переговариваться даже шёпотом.
Ничего! Если потребуется, Валя ими займётся: он подберёт ключики к их дверям, как в прямом, так и в переносном смысле.
А если они вздумают бежать?
Куда же? Просто в лес? Навряд ли. В Карпино? Маловероятно. В город? Возможно. Но в той стороне всё находится под контролем. Под абсолютным контролем! И в скором времени станет ещё лучше, потому что полоса препятствий будет завершена. К тому же, через час-другой смрад из земли растечётся по всей округе, и тогда “домашний” люд не только никуда не уйдёт, но не убережётся он и от общих деревенских нужд за своей преградой из четырёх стен. Это уж так и будет.
Валя был более чем доволен. Валя был горд собой!
Взрослые-детишки игрались в куче песка — Валя умилился их сосредоточенности на незатейливых забавах, позабытых ими с давнего детства. И подивился на себя — из-за того, что умилился.
“Надо же! Какой я сентимент… тальный… оказывается”.
У дома Марины стоял Андрей. Валя никогда не водил с ним тесной дружбы.
Андрей был местным. Он скитался по лесу на своём драндулете, то есть на мотовелосипеде, и потому всё ещё не был обласкан заботой Вали: Андрей принадлежал самому себе. Валя это видел. И это был непорядок!
Поддержать автора:
QIWI Кошелек +79067553080
Visa Classic 4817 7601 8954 7353
Яндекс.Деньги 410016874453259
Кроме этого Андрей был чем-то встревожен, и эта тревога была направлена в сторону дома Марины… Марины! “Ну, это уж слишком!” — подумал Валя.
Андрей и правда был встревожен. Несколько минут назад, когда он выехал из проулка и остановился у дома Марины, чтобы насладиться заречной далью, его внимание привлёк приглушённый шум. Андрей обернулся к дому Марины и увидел в его окнах ладони сразу всех трёх верных подружек — Марины, Иры и Наташи. Они стучали по окнам и что-то кричали, как будто о чём-то предупреждая или… или зовя на помощь! Но, что могло случиться с ними в доме Марины? Чего такого, к чему сгодилось бы приложение рук Андрея?
И тут в окнах замельтешил кто-то ещё… взрослый… мужчина… Он действовал быстро и грубо, оттаскивая от окон девочек, которые, судя по всему, не смели бороться в полную силу против авторитета не просто взрослого человека, а против отца?.. отца Марины, то есть против воли родителя!
И всё же происходящее Андрею не нравилось. Ему надлежало подойти к двери и постучать… или постучать в окошко… или позвать на помощь? Звать на помощь, когда неизвестно, что происходит? Тем самым подвергать себя опасности быть осмеянным за глупость? И вообще!.. этим поступком он привлечёт к себе внимание людей, а такое Андрею было не свойственно. Ему было ничуть неплохо в стороне от больших собраний, от общей суеты и колготы — под шум мотора ехать одному по лесным стёжкам-дорожкам, не спеша преодолевать поля, ручьи, успевая всё обозреть, всем насладиться — радоваться тихому, умеренному счастью… красота!
За окнами стихло.
Андрей подождал.
Чья-то рука задёрнула сперва одну занавеску, а потом другую, и третью.
“Лучше взять и уехать, — думал Андрей. — Что мне за дело до них, когда рядом, вон, целая свора взрослых, как дети, играется в песочке. И — ничего им. А я что?.. Там, скорее всего, ничего такого нет… а может, может, они решили разыграть меня, подшутить надо мною, посмеяться? Они могут, я знаю. А тот, что взрослый, это кто-нибудь из их старших приятелей — знакомец лет двадцати, двадцати пяти. Они водятся и с такими. Я знаю… им что, а я при чём?! Ну их, поеду я”.
Только Андрей нажал на ручку сцепления и оттолкнулся, чтобы скатиться с горки, как вдруг переднее колесо во что-то упёрлось. Зад моторного велосипеда подкинуло, и Андрей навалился на руль. Он оглянулся, увидел старичка-мальчика: “Валя!” — и нервно дёрнул велосипед с мотором, смещая его в бок, объезжая невидимое препятствие, и — О, Чудо! — оказался на свободе — колёса легко завертелись, покатившись с уклона. На середине горы Андрей отпустил ручку сцепления — мотор зажужжал, фыркнул и заурчал, перхаясь газами.
Андрей уносился прочь. Ветер трепал его русые волосы и выбивал у него из глаз слёзы. Над спиной мальчика, низко склонённого к рулю, вздувалась парашютом серая капроновая куртка, а дым, вырываясь из выхлопной трубы мотовелосипеда, чертил мутную линию над старым разбитым асфальтом деревенской улицы.
“Чёрт!” — выругался Валя, потому что Андрей неожиданно свернул в проулок и пополз кверху, к полю с клевером. Но вдруг гудение стихло — мотор заглох.
“Наверное, не вытянул в кручу, — решил Валя. — Ща назад поедет. Никуда не денется, вернётся и поедет через магазин”.
Валю разъедало любопытно: что сделается с таким хлюпиком, как Андрей, когда тот увидит, что случилось перед магазином? В любом случаи, он далеко не уедет, а если станет пробираться окольными путями, сторонясь людей, и умудрится вырваться за пределы Устюгов — вреда от него не будет: он не решится на что-то серьёзное, публичное… да и что он поймёт, чтобы куда-то бежать?
“Нет. Он никуда не денется. Попадётся моему верному пастуху или завязнет в ограждении у леса. Или я найду его чуть погодя, а может, натолкнусь на него случайно, и тогда разберусь с ним. Пускай пока гуляет. Жалко, конечно, что не увижу его реакцию… забавная выйдет сценка. И ещё более забавные мысли вскипят у него в голове от ужаса и непонимания. Что случилось, что случилось? — будет кудахтать. Одна только боязнь людей, сошедших с ума, чего стоит. Кто же ещё мог такое натворить? Кончено же, люди! Набедокурили и играются себе в песочке. Ха-ха. А? Ням-ням. Пальчики оближешь! Пускай веселится. Пока”.
46 (130)
Валя знал, что Андрей не водит знакомства с девочками, а потому он не думал о том, что Андрей явился к Марине на чай или хотел пригласить её прокатиться на своём драндулете. Тот, скорее всего, остановился, чтобы насладиться видами заречья или…
“Он смотрел на дом. Для чего? Тайный воздыхатель?”
Внутри дома что-то стукнуло, громыхнуло, и входная дверь распахнулась. На порог вышел гигант — отчим Марины. Он был в майке и в трусах, и был неповоротливым от своей объёмности.
Двухметровый откормленный мужик кипел от гнева, поэтому он не разобрал, что именно представляет собой мальчик, стоящий по другую сторону калитки, — иначе бы он не сказал того, что сказал.
— Ты, муха навозная!
Валя указал на себя пальцем, мол, я, что ли?
— Ты, ты, не вихляйся, когда с тобой говорят! Чего кружишь вокруг лакомого куска? Маринка — дура набитая, ни в чём никому не откажет. Только я не позволю порочить девку, какой бы она ни была дрянью. Давай, иди сюда! Иди, я тебе уши-то надеру.
Валя подивился прыти мужика и обрадовался возможности применить себя в потехе.
Валя расцвёл улыбкой и открыл калитку.
Мужик был удивлён наглостью — или смелостью? — пацана не меньше. Он сложил громадные руки на внушительном животе и протяжно сказал:
— Та-аак…
В этот момент Валя от него отвернулся: стараясь затянуть приближение сладостного мгновения, он заботливо закрывал калитку.
— Милости прошу к нашему шалашу, щеночек, — процедил отчим Марины и перенёс правую ногу с крыльца на ступеньку, собираясь спуститься, чтобы встретить гостя.
Валя резко развернулся.
— П-шиииии… аааа… — зашипел он, закончив грудным выдохом.
При развороте Валя вскинул руки, отчего тёмное облако, состоящее вроде как из неких мошек, привязчиво кружащих вокруг него уже второй час, вскинулось подобно плащу, поднятому над головой порывом ветра, — седые волосы у Вали вздыбились, тело изогнулось, а глаза словно бы плеснули пламенем на мужика, ничего подобного, конечно же, не ожидающего. Мужику показалось, что пацан как будто вдруг вытянулся телом, разом к нему приблизившись… и продолжает приближаться, словно плывя по воздуху.
Отчим Марины отшатнулся, зацепился за ступеньку, потерял один тапок, запутался в оставшемся — повалился спиной на крыльцо, приподнялся и, бултыхнув пузом, пополз, пятясь, и запнулся руками за дверной приступок — рухнул, больно ударившись об него спиной. Он перевернулся набок, кое-как встал на четвереньки и, быстро-быстро перебирая руками и ногами, попёр головой вперёд, глядя в пол, и наскочил на стул — сшиб его, снёс с пути, пролетая под стол. Он звонко, раскатисто ударился головой о трубу отопления — взвыл, запричитал, перевалился на объёмный зад. Валя стоял на крыльце, заслоняя дверной проём вспухшей чёрной тенью. Мужик коротко вскрикнул и принялся суетно выбираться из-под стола.
Валя закрыл за собою дверь.
Стало чересчур темно.
Где-то в глубине помещения слышалось девчачье всхлипывание и вопрошание: что там, собственно, такое творится?
47 (131)
Мужик был нетрезвый. На столе в комнате стояла початая бутылка самогона, а рядом с ней — пустой гранёный стакан, лежал обветренный кусок чёрного хлеба и на блюдечке с золотой каёмочкой — три сожмуренных солёных огурца.
Густо пахло чесночной колбасой и перегаром.
Было темно. Да так, что ничего толком не разберёшь.
Кто-то шевелился на двух кроватях, выкручивая себе головы, в попытке рассмотреть нечаянного гостя.
Валя прошёл в комнату-залу, и путь к двери на улицу оказался свободным.
Поддержать автора:
QIWI Кошелек +79067553080
Visa Classic 4817 7601 8954 7353
Яндекс.Деньги 410016874453259
Мужик шумно и шибко заворочался, торопливо выбираясь из-под стола, при этом сдвигая его с места и раскидывая стулья, и пустился по короткому коридорчику к спасению.
Он с ходу толкнулся в дверь.
Дверь брякнула, но осталась на месте.
Он зашарил руками, отыскивая замок и ручку — всё функционировало, всё поворачивалось и отодвигалось, но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Мужик несколько раз тряхнул её, наседая всем весом своего немалого тела — тщетно, только — грохот, который привлёк внимание гостя.
— Не суетись, — сказал Валя из зала, — лучше иди к столу и выпей.
— М-можно? — удивился мужик, заглядывая в зал, и облизнул губы.
— От чего нельзя? Пей — себе на здоровье.
Валя уселся за стол, напротив входа в зал, и жестом пригласил мужика присаживаться напротив.
— Кто там, кто пришёл, дядя Жора, кто? — раздался знакомый голос.
Валя распознал его принадлежность: Ира.
— Лежи спокойно, отдыхай, не тормошись, — пробурчал Жора, с трепетом входя в зал и приближаясь к столу. Он протянул руки, трясущиеся от пережитого ужаса, налил полстакана мутной жидкости — залпом выпил, утёр губы, схватил солёный огурец и осмелился вблизи посмотреть на непрошеного гостя, непонятно каким образом вдруг сделавшегося страсть как необычным.
Валя показался ему сплошной тёмной тенью. И тут в голове у мужика зашумело, и лицо у него побагровело. Он начал обильно потеть.
Жора смахнул со лба и бровей капли пота, чтобы они не попадали ему в глаза, и без того плохо видящие от темноты и от немалого количества выпитого за день. От этого движения голова у него вовсе закружилась, и он плюхнулся на стул перед Валей.
Но, несмотря на дурноту, его правая рука сама собой потянулась к бутылке с самогоном, видимо, чтобы скорее довершить дело — окончательно ввести Жору в поганое состояние: если не до положения риз, тогда до позывов к рвоте от одного взгляда на бутылку.
Вале не понравилась такая наглость мужика. Он дёрнул рукой.
Бутылка была далеко от Вали, но она почему-то опрокинулась и покатилась к краю стола. Произошло это настолько быстро, что мужик не успел сообразить, что надо срочно спасать священный сосуд.
Бутылка упала на пол.
— Слава богу, — выдохнул Жора, видя, что бутылка осталась целой, потому что её спас деревянный пол, покрытый линолеумом.
Жора быстро нагнулся и выпучил глаза на руку мальчика, оказавшуюся перед самым его носом.
Жора с недоверием выпрямился на стуле. Пот падал крупными горошинами на его голые ляжки.
— Открой, — тихо и очень просто сказал Валя и показал на окна.
— Ага, — согласился Жора, энергично кивнув, отчего капли пота шмякнулись на стол.
Он вскочил и живенько обежал все три окна, распахивая беленькие занавесочки, поднимая задвижки и выталкивая створки окон наружу. Но свежий воздух не торопился проникать в глухое помещение. Однако, Вале, сидящему в простенке между окон, задышалось легче.
— Так? — заискивающе спросил Жора. — А теперь можно поднять… бутылочку?
Валя сделал едва заметный позволительный жест рукой.
— Ага-ага, — засуетился мужик, — пф-фу!.. — Он опустился на колени, выставил на стол бутылку, опёрся на столешницу, поднатужился, нашёл задом стул и, пыхтя, усевшись, вытер мокрой майкой взмыленное красное лицо.
— Валя, это ты? — спросила Марина с кровати.
— Так тебя зовут Валя?! — обрадовался Жора. — Давай, Валёк, выпьем, что ли… за знакомство! Ты уж не серчай, что я тебя так неприветливо встретил, ладно? Забудем, а?
Пот затекал Жоре в глаза, разъедая их.
Жора начал усердно тереть глаза пальцами, отчего все предметы для него окончательно слились в бесформенное пятно.
— Что там, Валька пришёл? — переспрашивали девочки, пытаясь извернуться, чтобы разглядеть того, кто сидит на стуле напротив громоздкого Жоры.
Валя молчал: в нём бушевали противоречивые чувства и мысли. Он вспоминал случившийся с ним казус в подсолнухах и приветствовал быстро подвернувшийся подходящий момент для выяснения отношений с девочками. Так же он недоумевал, что же здесь творится, почему здоровенный мужик бухает, а девочки лежат на кроватях лицами вниз и, насколько он разбирал со своего места, руки и ноги у них привязаны к железным спинкам кроватей верёвками, ремнями и даже полотенцами?!
Марина лежала на одноместной кровати в противоположном углу зала, а Наташа с Ирой — на двухместной, в отдельной комнате, которая была напротив входа в зал.
— Что ты хотел с ними делать? — спросил Валя у мужика.
— Я? — Казалось, Жора искренне удивился. — Ничего! Чем хошь поклянусь, что ничего не хотел! На кой они мне сдались?
— А зачем связал?
— А чтобы не убежали, — отозвался Жора. — Они же, стервозки такие, во всю путаются с ухажёрами. Не смотри, что мелюзга зелённая, они — ещё те штучки!
— С чего ты взял?
— Так вся деревня знает. Срам-то какой!
— Что знает?
— Вчера их видели в поле с пацанами, которые были без штанов.
— Ну да? — удивился Валя.
— Вся деревня гудит. Только об этом и разговоры… да ещё про напасти, что вчера случились, но до этого другого мне нет дела. Я не позволю себя чернить и позорить! Пускай, я не отец. Пускай, она всего лишь мне падчерица. Так что с того? Я не могу на неё воздействовать? Она не должна меня слушаться?.. Она сегодня с самого утра уже куда-то бегала. А я узнал обо всём только в обед. Ну и наказал, отчитал её, а как же! Пока не начнётся учебный год, теперь станет сидеть дома — кончилось для неё лето!.. Потом заявились эти лохундры и подняли такой гам, так они на меня насели, что Маринку едва не вырвали. Но дверь-то я запер, надёжно запер. Чего с этим поделаешь? И тут подкатил к дому какой-то пацан. Они бросились к окнам и давай дубасить по ним и звать на помощь. Я и прикрыл окна занавесочкой, ну и, чтобы опомнились да одумались, связал их. Покуда одну привязывал, двух вытолкал на кухню. Потом извлёк оттуда одну и тоже привязал. И занялся третьей. А как управился, глянул в окно, а там всё пацан тот стоит! Так я выскочил, чтобы отчесать его… а это ты оказался. Ты уж прости меня, не разобравшись я.
— Валь, да не слушай ты его, отвяжи ты нас, — попросила Наташа. — Чего его пьяного слушать? Плюнь в его пьяную жирную рожу!
— Что-ооо?! — Жора поднялся.
— Да, да, пьяное жирное рыло! — подтвердила, уточняя, Наташа. — Горилла безмозглая. Отъевшаяся розовая хрюшка!
— Да я тебе щас задам такого трепака, что ты целый год никому не покажешь своего ободранного, синюшного зада!
— Только попробуй! Потом пожалеешь! — с вызовом выкрикнула Наташа.
— Да я…
Скрипнула входная дверь.
Жора остановился.
— Кто это? — не понял Жора. — Сама, что ли? Я же пробовал открыть — не поддавалась она. — Жора уставился на непонятного мальчика Валю.
— Это ко мне, — спокойно сказал Валя и вышел на кухню.
В дверях стоял Паша.
Нам уже известно, о чём они говорили, — пропустим это, и сразу перейдём к тому, что произошло после изгнания Паши из дома Марины.
Продолжить чтение Часть 3 Главы 132-136
QIWI Кошелек +79067553080
Visa Classic 4817 7601 8954 7353
Яндекс.Деньги 410016874453259